Забытые истины - Страница 2

– Нет, обязательно обидишься.

– Даю слово, что не обижусь. – Хон широко улыбнулся на американский манер. – Ну?

– Хорошо. – Делия кокетливо ему подмигнула. – Но, не забудь, ты обещал. Понимаешь, сколько я общалась с профессиональными спортсменами, столько убеждалась в том, что мозгов у них нет. Прости, может, я сейчас скажу тебе не очень приятные вещи, но раз уж начала… Как бы поточнее выразиться… Меня воспитывали в том духе, что разум, образование – это главное для человека. Отец с самого моего рождения копил деньги на учебу. Отказывали себе в самом необходимом, лишь бы я потом могла идти, куда захочу. У родителей много книг, они иногда запоем читают какие-нибудь научные статьи сутками напролет. Естественно, мне с детства приходилось делать то же самое. А потом как-то и самой захотелось знать больше, чем мои одноклассники и подруги. Короче, и по сей день для меня человек – это прежде всего его мозги. А спортсмены в большинстве своем, ну… это почти синдром Дауна. Они не знают элементарных вещей, не умеют говорить. Взять интервью у спортсмена в прямом эфире просто невозможно. Половину в любом случае всегда вырезают. Это что-то невообразимое, люди не отличают экскаватор от эскалатора, Гегеля от Гоголя, Ренессанс от Росинанта. Ужас! Куда не кинь, всюду клин. Им же нельзя задать ни одного вопроса, никогда не знаешь, что эта светлая голова выдаст. В прямой эфир – боже упаси! Позора не оберешься. Только после обработки.

– Ну неужели прямо все поголовно? – не поверил Джек. – Быть такого не может.

– Я тоже сначала так думала, – кивнула Делия. – Но потом, рассуждая логически, поняла, что, собственно, такой результат неизбежен. Попробую объяснить. Профессиональными спортсменами становятся люди далеко не случайные. Это те, кто занимается спортом чуть ли не всю сознательную жизнь. С пяти, с шести – гимнасты даже с трех – лет идут в спорт. Естественно, когда ребенок достигает школьного возраста, он уже имеет какие-то спортивные достижения и все его устремления направлены не на учебу, а на свой спорт. Он учится спустя рукава. Учителя в школе знают ситуацию, поэтому просто закрывают глаза на постоянные пропуски занятий, неудовлетворительные результаты. Спортсмену некогда учиться, он целый день занят тренировками. А ногами махать, извините, много ума не нужно. Короче, спортсмены – это пропащие люди. Тупые, ограниченные. Кстати, все шутки у них ниже пояса.

– Ну не знаю, – пожал плечами Джек. – У меня совершенно нет опыта. Единственный спорт, которым я в детстве занимался, – тэквондо. Это национальное корейское боевое искусство, отец хотел, чтобы я ему научился. Но потом он пару раз пришел со мной на тренировку, понял, что в Америке все упрощено до предела, и, разругавшись с нашим руководителем, забрал меня из секции. Стал учить дома. Сам.

– И ты молчал! – Делия всплеснула руками. – Я уже голову сломала, где бы мне за полчаса оставшегося времени раздобыть всю необходимую информацию об этом виде спорта! А он молчит.

– Подожди, – нахмурился Джек, – мне сказали, что там карате, а я в карате ни в зуб ногой, это совершенно разные вещи. Не надо путать.

– Да не карате, а это твое, как его, тэквондо. Что ты афиш не читаешь? Телевизора не смотришь? По всем каналам кричат об этом чемпионате.

Глаза у Джека расширились.

– Так мы едем на этот чемпионат?

– О боги! – вскричала Делия. – Чин, объясни ему, я больше не могу, честное слово!

Китаец повернулся.

– Ми едем в спортивьний ценьтар, снимать репорьтаж о чимпионяте по тэквондо, – отчеканил он, словно четкость выговаривания могла сгладить ужасный акцент.

– Так. – Делия деловито достала свой блокнот и решительно откинула обложку, готовясь писать. – Раз уж ты у нас знаток, просвети меня. Вводный курс, пожалуйста, в научно-популярной форме.

А Джек сидел и как завороженный глядел в окно, словно не слыша того, что происходит вокруг. Он весь погрузился в предвкушение сладостного момента.

– Алло-о, абонент временно не доступен или находится вне зоны действия сети. – Делия помахала рукой у него перед глазами. – Очнись, нам осталось ехать минут десять, а я знаю только то, что это боевое искусство. Даже вопросы не продумала, до последнего надеясь, что меня минует чаша сия.

Джек улыбнулся. Было видно, что ему приятно сделаться вдруг из рядового помощника незаменимым человеком.

– А что конкретно тебе нужно, ведь рассказывать можно сутки.

– Ну, термины какие-нибудь. Есть же у них свои названия. Там, форма.

– Ладно, буду рассказывать, а ты, если что, спрашивай. – Джек достал листок бумаги, ручку. – Вот смотри. Это даянг. – Он нарисовал квадрат. – Выходить за его пределы в момент поединка спортсменам не разрешается, за это снимают очки. По углам, со всех четырех сторон, сидят боковые судьи. У них в руках специальные аппараты с кнопками: одна синяя, другая красная. Спортсмены на даянге обозначаются тоже как синий и красный. Если красный заработал очко, боковые судьи, не меньше двух из четырех, нажимают кнопки, сигнал идет на компьютер, где высвечивается счет. Но есть еще судья на даянге. Он следит за соблюдением спортивного этикета, штрафует за нарушение правил.

– Так, а пижама как называется?

– Тобок.

– Как?

– То-бок, – отчетливо повторил Джек. – От японского кимоно отличается тем, что верхняя куртка не запахивается, а надевается через голову. Обувь для тренировок – степки, на соревнованиях дерутся босиком. Все команды, которые отдаются на даянге, – на корейском. Спортсмен защищен на ногах и руках накладками, на голове шлемом, а корпус закрывается протектором. – Джек снова начал рисовать, через пять секунд на листке уже красовался схематичный человечек, грудь которого была прикрыта штукой, откровенно напоминающей верхнюю часть фартука. – На протекторе кружок или квадратик, обозначающий более удачную зону поражения противника. Он синий или красный. По цветам ориентируются судьи. Красный по-корейски – хонг, синий – чонг. Дерутся по три минуты три раунда. Бьют в основном ногами, поэтому, если уж достали до головы, то считай нокаут. В конце судья берет обоих спортсменов за руки и, объявив «Хонг са» или «Чонг са», поднимает руку победителя.